Вот весна наступила,
И где же мечты и грезы?
Лишь в темноте на подушку
Льются и льются слезы.

Кто сказал, что все решили за нас?
И что мы должны верить силам извне?
Почему мы как куклы, в чьих то руках
молчаливо должны покориться судьбе?

Амур стрелял в меня неточно
И, может быть, на глаз он был косой
Его стрела, застрявшая непрочно,
прошла по сердцу искривленной бороздой.

Серая кожа, бессмысленный взгляд,
Тело ломает истома.
Ты променял на приторный яд,
Волю, мораль и свободу.

Из сердца упрямо что-то рвется наружу
Сквозь слой паутины и облако кружев.
Впивается в жизнь со знаменем бунта,
И в ночь обращает рассветное утро.

Кленовый лист сухой, горбатый
По мокрой улице бежал
И продираясь у ограды,
Сквозь заросли былого сада
От злого ветра удирал...

У ног ноябрь, жёлтая листва
Ложится, словно простынь, на постели
И вереницей кружатся слова
Остатками оранжевой метели.

Первый день зимы, а снега нет,
И неуютным кажется рассвет,
И мёрзлых листьев с ветром кутерьма,-
Здесь не господствует светлая зима.

Я помню, в той знойной, жаркой пустыне
Ты стала свежестью вечерней прохлады
Мы так и не забыли отныне
Как превратилась ты в ручеек и не дала погибнуть от жажды.

Жить как -то больше не охота,
Вся боль записана вот в эти строки,
От ваших утешений лезет только рвота,
А раны в сердце слишком уж глубоки,